Рыба повернулся ко мне и заговорил. Впервые за все школьные годы он говорил со мной, не пытаясь унизить.
Если раньше в классе царила мертвая тишина, то сейчас она стала еще более мертвой. Будто все мертвецы ожили в день страшного суда, а потом снова умерли и на этот раз абсолютно. Даже бактерии перестали разлагать плоть и застыли.
Я не мог ему возразить. Обида была столь сильна, что логика на нее не действовала.
— Как дерьма наелся, — машинально ответил я.
— Ты это матери рассказывай. Я бы тебя раньше выходных не хватился — помню себя в этом возрасте.
— Брик, — улыбнулся ему Боря. Он закрыл учебник и сложил руки на парте с таким видом, будто он — директор крупной фирмы, а Рыба — младший помощник заместителя уборщика, пришедший к нему просить повышения зарплаты.