О вынесенных приговорах. О маленьких городках, в каждом из которых существовал собственный закон. И чужаку инспектору было не понять его. О чувстве беспомощности: Мэйнфорд знал: что бы он ни сделал, скольких бы ни отправил на каторгу, это ничего не изменит.
— Ты попытался и ее очаровать, верно? Только Элиза устояла. Она любила меня. По-настоящему любила… — отец двигался медленно, не спуская взгляда с того, второго, которого тоже звали Теодором.
— …говорят, — в копне рыжих волос застряли бабочки-папильотки. — Он ее съел!
…костры исчезли, как и уродцы, плясавшие вокруг них, и ямы, в которых держали детей.
Сквозь губчатые легкие, к сердцу, которое медленно билось. Кохэн стиснул зубы, заставляя себя сцепить пальцы.
Как вошел? И почему не отпускает? Почему просто не оставит? Тельма не желает видеть его… никого не желает видеть.