И кучи пыли на полу. И сам этот пол едва ли не блестел, вычищенный выездною бригадой. Впрочем, и она куда-то подевалась.
— Они родственники, — Джонни дошел до угла и остановился.
Он закрыл глаза: все одно не было в них толку.
…для нее? Гладкий камень. Теплый камень. В свое время он выпил много крови, и потому не остудили его столетия забвения. О да, отец называет ее дурой… и матушку такой же считал, наивно полагая, что если женщина красива, то и глупа.
— Влип. Я уже поняла. И ты ничем ему не поможешь, если сожжешь заправку. Понимаешь?
Это почти вопль отчаяния, и констебль замирает.