От Гаррета пахло кофе и сигарой, и это взбесило — сам Мэйнфорд забыл уже, когда пил нормальный кофе. А сигара… его сигара размокла в кармане плаща.
— Мэйни, заплати ей. Или пообещай, что я заплачу, но позже. Сколько она хочет? Сто тысяч? Двести?
…а стоит ли вообще бороться? Он же сам решил, что время пришло. И мутные воды — единственное, что Кохэн заслужил.
— Что ж ты такой упрямый? — пальцы были холодны.
Они сами себе разрешат нарушить древний договор. Зачем соблюдать то, что не приносит пользы? И все газеты напишут о том с восторгом. Как же… нельзя допускать убийства.
Она ради него Холмы оставила. Знал бы он, во что превратились здесь холмы: никакой зелени — одна серая тоска.