Нет, хватит играть в политесы. Больше Мэйнфорд не позволит ей уйти. И не отвернется, из вежливости ли, из признания за женщиной права на личное пространство… может, позже, убедившись, что она пришла в себя, Мэйнфорд подумает о вежливости и правах. А сейчас он просто присмотрит.
— Док говорит, что это я сам, — Мэйнфорд поежился. Он выглядел растерянным и несчастным, и это совершенно не увязывалось с прежним каменным его обличьем. — Только я ничего не понимаю в этих письменах. Если бы я сам, я бы должен был бы понимать?
Мышцы тварь рассекла возвратным движением. И рану расширила второю рукой.
— В детдом. Ты сказал… я помню… я слышала тот разговор…
— Да, — она поднялась и зонт закрыла. Снег… по сути своей снег — та же вода, а магия не любит воду, даже такая странная. Поэтому лучше потерпеть холод, чем оказаться в его власти.
Он рванулся, ударив в дверь плечом, и то глухо заныло.