— Я тебя слушаю, — напомнил он о своем присутствии.
— Это совсем не безопасно, — возразил Шварц. — Но она рискует больше всех, поэтому ей решать.
— У мужа своя, — небрежно бросила она, проинформировав меня заодно об изменившемся статусе. — Две, как понимаешь, нам не нужны. Так как?
— Да была там одна историйка. — Он покрутил свободной от меня рукой в воздухе. — Мне отец рассказывал. Давно было, правда.
— Штефани, — поморщился Рудольф, — не надо так.
Ну почему, почему я узнала, что она — моя мать? И почему я все равно продолжаю испытывать к ней уважение и симпатию в те минуты, когда забываю, что она сделала? Что она меня бросила, когда я так нуждалась в ее любви и заботе?