— Да была там одна историйка. — Он покрутил свободной от меня рукой в воздухе. — Мне отец рассказывал. Давно было, правда.
— Штефани, — поморщился Рудольф, — не надо так.
Ну почему, почему я узнала, что она — моя мать? И почему я все равно продолжаю испытывать к ней уважение и симпатию в те минуты, когда забываю, что она сделала? Что она меня бросила, когда я так нуждалась в ее любви и заботе?
Конечно, надо — я же имею доступ внутрь магазина, продавщицы из которого попадают в зону интереса Сыска. Неужели Рудольф получил дополнительное задание от инора Шварца и теперь вовсю старается? Я им и так рассказала почти все, что знаю. Что еще могу добавить? Тут я вспомнила про женщину, которую у меня язык так и не поворачивался назвать «матерью», и решила про нее рассказать. Я открыла дверь и оказалась лицом к лицу с Рудольфом.
— Любительница правды выискалась. Научилась бы сначала себя вести. — Она насмешливо искривила губы и посмотрела на меня много более пристально, чем раньше. Лицо ее исказилось, превратившись в маску злости, и она выдохнула: — Мерзавка! Это уже слишком!
Слава Богине, как раз в этот момент появилась покупательница, что позволило мне прекратить неприятный разговор. Но Эдди на удивление терпеливо дождался, пока она уйдет, и добавил к сказанному, хотя и видел, что слушать его и соглашаться я не настроена.