— Не надо позволять Сабинам волноваться, — неожиданно раздался голос Рудольфа. — Штефани провожу я, а значит, все с ней будет хорошо.
— Целителем, говорите, работал, — повторил Рудольф. — И что ему не работалось там?
— А с предыдущими вашими продавщицами ничего не случалось? — спросила я.
Манера его тоже изменилась — презрительная, вызывающая, вместо обычной уважительной и доброжелательной. Дыхание его становилось все тяжелее и тяжелее.
— Штеффи, если любишь, сказать «нет» иногда невозможно, — возразила тетя. — Подумай, не отвергай его. Он твой отец, какой уж есть, другого все равно не будет. Я пригласила его сегодня на ужин. Поговорите, узнаете немного друг друга…
— Не такая это уж великая помощь, — заметил он, разглядывая меня с каким-то странным интересом.