Одновременно с ним моя внешность тоже вернулась к привычному облику. Я стала ниже ростом, ужалась в плечах, растеряла красивую чешую. Зато избавилась от нестерпимого зуда и больше не думала о том, как бы поделикатнее намекнуть мужу, что находиться в темной ипостаси одетой, мягко говоря, не очень комфортно.
Возможно. Но мне в тот момент было глубоко наплевать, как это называется. Все, в чем я нуждалась, пылало в нем. Все, что он мог отдать, неистовым пламенем горело теперь во мне. Тогда как охватившее нас удовольствие с каждой минутой неумолимо росло, заставляя меня сходить с ума от наслаждения, а его — все неистовее терзать мои губы и все быстрее наращивать темп…
— Чего кричишь? — вдруг хмуро спросили где-то совсем рядом.
Притихшая Улька обвела испуганным взглядом громоздящиеся над нами пирамиды и, проникнувшись, нервно сглотнула.
— Темные обычно так и поступают, — невозмутимо отозвался Рисьяр, потянувшись за следующим грибом.
Под конец мой голос скатился до еле слышного хрипа. Все внутренности смерзлись в одну большую сосульку, а сердце сжалось так, что мне показалось — оно сейчас остановится.