Правда, и тут мне повезло — приземлилась я все-таки на мягкое. И даже хотела сказать спасибо неведомому благодетелю, но когда подняла голову и увидела, кого придется благодарить, отшатнулась. А встретив тяжелый, пронизывающий до костей взгляд, в котором не осталось ничего человеческого, поняла: мне конец, потому что такого Мессир точно не простит.
Да, многие казались удивленными. На лицах некоторых даже появилось растерянное выражение, которое, впрочем, демоны (и особенно демоницы) попытались скрыть в низком поклоне. Само собой, Князь никого из них не извещал о желании вступить в официальный брак, так что многие, вероятно, оказались разочарованы. Лишь Князья, бесшумно отступившие в стороны, не выказали ни малейших эмоций, да две старые перечницы — единственные, кто встретил меня как подобает, — загадочно улыбнулись.
Странно, да? Чего ради из тайного хода вытаскивал? Чтобы я куковала тут до утра? И вообще, странный он какой-то: то помогает, то угрожает, то издевается. Не иначе, Князюшка велел за мной присмотреть. Но тогда почему он ушел? Я ведь еще не восстановилась.
С оборотнями проблем не возникло, дождавшись разрешения баньши, акинарцы взобрались наверх прямо по отвесной стене, с легкостью опередив пыхтящего оракула. А вцепившегося в веревку зубами Ваську мы, крякнув от натуги, затаскивали внутрь уже все вместе. После чего гуськом двинулись по круто уходящему вниз ходу, прилагая массу усилий, чтобы не упасть и не съехать по тоннелю с ветерком. Причем с мощным таким, вонючим до омерзения. А когда мы оттуда выбрались, запах разложения стал таким убойным, что Мартин позеленел, Рисьяр и Зырян поспешили закрыть руками нос, Улька подозрительно сглотнула, а оборотни болезненно поморщились.
К счастью, в курс дела вводить никого не пришлось — Мартин успел всех оповестить. Улька металась из комнаты в коридор и обратно и без конца причитала, придумывая на голову Шмуля всякие ужасы. Оборотни нервно мерили шагами пространство между стенами. Рисьяр тревожно молчал. А Зырян вообще не поднимал глаз от пола — после длительного периода благополучия его предвидение снова дало сбой, и теперь оракулу было очень стыдно.
Я запрокинула голову, в шоке уставившись на образовавшуюся в стене дыру, откуда выглядывал бледный как смерть оракул. Облегченно выдохнула, увидев, что он более-менее в порядке, и с чувством обняла взъерошенного ангела, на запылившемся лице которого расцвела гордая улыбка.