Его глаза остаются зарытыми до последнего аккорда, и я решаю, что он заснул. Я откладываю гитару.
– Не-а, всего лишь Грэхему. Он опять достал меня до самого не могу.
Он даже не подозревает о моем существовании.
– Может быть, но ведь от попытки вреда не будет, правда?
Чуть раньше, когда Ханна и Синди были на кухне, отец пытался завести со мной разговор о хоккее. Я пытался отвечать. Я точно формулировал правильные предложения, с подлежащим и сказуемым и прочей чепухой. Но едва мы с Ханной переступили порог этого богом забытого дома, я мысленно унесся прочь. Каждое помещение хранит воспоминания, от которых у меня в горле появляется комок.
– Извини. – Я на мгновение закрываю глаза, чтобы успокоиться. – Давай перейдем к следующему философу. Вернемся к Фуко в конце.