– Должен сидеть в тюрьме, – заканчиваю я, потому что, если честно, не хочу, чтобы она еще раз произнесла слово «изнасилование». Каждый раз, когда я представляю, что этот мерзавец сделал с ней, я буквально белею от гнева, кулаки непроизвольно сжимаются, и меня так и подмывает врезать по чему-нибудь.
– Привет. – Я обнимаю ее за плечи и целую в щеку, и мне это кажется самым естественным на свете.
– Ну, в чем дело? – раздраженно спрашиваю я.
– Я птицекошка. – Она смотрит на меня как на несмышленыша.
– Когда начнутся отборочные игры, его расписание станет еще более плотным. Как я понимаю, и ваше тоже. – Отец вытягивает и поджимает губы. – Где вы себя видите после окончания? На Бродвее? В звукозаписывающей студии?
– Тебе не кажется, что это уже нахальство? Ведь мы даже не знакомы.