– Потрясающе. Надеюсь, они хорошо с тобой обращались. В том смысле, открывали перед тобой дверь, бросали свои куртки на асфальт, чтобы ты могла перейти лужу, ну, и все в таком роде.
– Ага. Один секунд. – Он длинными пальцами набивает сообщение и откладывает телефон в сторону. – Извини. Теперь я весь внимание.
Едва выйдя на лед, я уже чувствую на себе этот взгляд. Я не ищу его среди зрителей, но я знаю, что увижу, если захочу. Моего отца, сгорбившегося на своем обычном месте на верхней трибуне, в бейсболке «Рейн-джерс», низко надвинутой на глаза, и с сжатыми в тонкую линию губами.
У меня появляется чувство, что за сегодняшний вечер я произнесу это слово еще много раз.
– Ладно. Значит, так. Я верю, что я тебе нравлюсь. В том смысле… а кому нет? Это первое. Второе: ты стонешь, как безумная, когда я засовываю язык тебе в рот.
Мне очень нравится аранжировка, которую придумали мы с Дже, и я уверена, что выступление пройдет на ура. Но я все еще не простила Кэсса и Мэри-Джейн за их подставу. Эм-Джи несколько раз писала эсэмэски с просьбой встретиться и поговорить, но я игнорировала их, и с тех пор, как Фиона выделила мне время для репетиций, я больше не сталкивалась ни с Кэссом, ни с Эм-Джи.