Он не пришел проведать меня ни среди ночи, ни следующим утром, ни ближе к вечеру среды, которую согласно вестнику от бухгалтера Регины, мне зачитали как третий командировочной. Весь день я провела с пользой — провалялась на кровати, изредка прерывая неподвижность короткими вылазками на кухню, в ванную комнату и к окну, чтобы посмотреть на маргаритки. За всем этим я совершенно забыла о завершении моей аллергии на укус вампира, а потому очень удивилась, когда ко мне средь ночи явился босс и несколько часов подряд что-то шипел на своем родном. Он был взвинчен, словоохотлив и непрошибаемо упрям. Как я ни старалась, вампир не слез с потолка, по которому решительно вышагивал, не выпил мягкий кофе и не заткнулся, пока не высказался. Когда наступило сие событие, сказать сложно. Я уснула, так и не сумев вставить хоть слово в поток его пламенной речи и сообщить о вернувшейся «глухоте». Когда же он заметил невменяемость слушателя, сказать тоже сложно, но думается мне, не скоро, потому что громкий трезвон будильника мы оба встретили со стоном. Я стенала с кровати, Вайзер с пола, на который шмякнулся под первый громкий перелив звонка.