А потом… Потом боль ушла, куда-то исчезли злоба и ярость, я взвился вверх и со стороны увидел распластанную на каменных плитах неподвижную тушу с изломанными крыльями. Под нетопырем быстро расплывалась черная лужа, скрюченные лапы мелко подергивались в последней агонии. Рядом с ним, безвольно раскинув руки, на спине лежал молодой парень с русыми, слипшимися от крови длинными волосами и сильно изуродованным лицом. Его доспех был страшно искорежен и залит кровью, глаза закрыты; казалось, что он мертвый, но неожиданно на бледных губах появилась улыбка. Кривая, измученная, но в этой улыбке хорошо просматривалось счастье и облегчение.