Но Андрей и сам увидел, что подарок пришелся боярину по сердцу.
И в самом деле, вслед за поземкой пошел снег. Мелкий, колючий, его крутило ветром, и видимость во все стороны была от силы шагов десять-пятнадцать. Санный след занесло. Сплошная белая пелена – вверху, внизу, по сторонам. Хуже, чем в тумане, – там хоть под ногами что-то видно.
– Вот вернется батюшка, с ним и поговоришь. Он у меня строгий, дозволит – встретимся.
– Верю. Только саблю или чего иное, в глаза бросающееся, не бери. Выглядеть ты должен не как воин или человек на службе. Так, офеня; или к родне едешь.
Два дня он отлеживался, выходил только к заутрене да в общую трапезную – поесть вместе с монахами.
– Что творится! – В голове у Никифора не укладывалось все то, что он услышал. – Не зря ты в Москве харчи проедаешь, ох, не зря! Не знает Иоанн о том, что нарыв гнойный на заднем месте у него зреет.