Тавор осклабился и заурчал совсем по-звериному. Невольницы, знающие характер своего господина, сглотнули вставший в горле ком и попятились.
Резкий звонок в дверь обломал радужные планы. Мужчина испуганно встрепенулся, поправил на шее мятый галстук, заторопился в прихожую.
— Я… Первожрец!.. Первый… после… Неназываемого!
Я ухмыльнулся — да уж, не вышло у меня стать некросом…
— Отставить американизмы! Куда ступеньку дел, гад?!
Нехило я приподнялся над толпой. Воистину религия — страшное оружие.