Секунда, две. Темно. Ни звука. Ни шевеления. И не дернешься.
То, что я ел, уходило в болезнь, на себя не оставалось. Из стеклянной глубины смотрел жестоко изможденный седеющий тип лет пятидесяти, с глубоко запавшими глазами, небритый настолько, что это уже почти можно было назвать бородой.
Я прижался к дереву спиной, напряженно глядя на Норда. Таня тут же упала на землю, выставила автомат.
Да, туплю чего-то. Наверное, от этого предчувствия с самого утра мысли шли комками, без должной стройности.
Охотничья команда. На таких, как я, охотиться.
Осторожно, боясь, что не получилось и сейчас все мои надежды рассыплются, я взял четки в левую руку.