Цитата #123 из книги «Гром победы»

Похороны императора прошли торжественно при большом стечении народа, который толпился на тротуарах и скорбно смотрел на процессию, несмотря на то, что солидно подморозило. Многие плакали, провожая Отония Второго в последний путь. И слезы эти были искренними, император много сделал для облегчения жизни простого народа. Достаточно вспомнить только рабочее законодательство, ограничивающее произвол фабрикантов и устанавливающее гарантируемый минимум оплаты труда, на который можно было жить, а не существовать. Не говоря уже о гражданской реформе, которая многим дала путевку в жизнь и возможность карьеры, которая раньше была доступна только для аристократии. Три десятка кирасир по десять в ряд с литаврами в седлах выбивали колотушками траурный ритм и ненавязчиво давали понять толпе, что надо освободить процессии середину проспекта. Иначе, если не снесли бы своими рослыми конями, то отодвинули. Но таких упрямцев не нашлось. Открытый гроб с замороженным в леднике трупом императора стоял на орудийном лафете, который в этот раз, отдавая дань прогрессу к которому так стремился покойный, медленно буксировал гусеничный артиллерийский тягач калужского производства, который таки приняли в этом году на вооружение. В кузове тягача стояли знаменосцы со склоненными в сторону гроба флагами. Шестеро электоров верхом при полном параде шагом ехали следом. И на них было холодно смотреть — в одних мундирах, даже без плащей. Далее двигалась длинная пешая процессия генералов и чиновников. Также в в одних парадных мундирах при всех орденах. За ними тянулись фабриканты из тех, кто имел звание коммерции советника, среди которых топал и я. Этим было разрешено идти в пальто и шубах. Чему я был несказанно рад. Если бы меня произвели в генералы, то также бы мерз, как и они. Даже сильнее, потому как не было у меня заранее припасено мундира и фуражки на вате. Главный проспект Химери который тянулся три километра от зимней резиденции императоров — старинного замка, до места их коллективной усыпальницы построенной всего сто лет назад. Он был помпезно красив и ничего общего не имел с окружающих его средневековыми кварталами древней резиденции имперских монархов. Проспект этот при предыдущем императоре прорубили сквозь старый город и застроили красивыми пяти-шести этажными домами «с архитектурными излишествами». Больше Химери не трогали градостроительными нововведениями. Отоний запретил. Разве что город аккуратно газифицировали, провели водопровод и современную канализацию. И после аккуратно все восстановили внешне, как было. В качестве водонапорных башен приспособили древние оборонительные башни стен старого города. По той же традиции издревле в столице запрещено было строить какие-либо промышленные предприятия. Оттого этот город, вопреки статусу столицы, умудрился остаться небольшим по размеру окруженный заповедными лесами императорской охоты. Даже театры утроили за пределами кольцевого бульвара, разбитого на месте средневековых внешних городских стен. Жили в Химери придворные аристократы, чиновный люд, торговцы, отельеры и прочий обслуживающий персонал. Причем первые в основном наездами, если не находились здесь по службе. В усыпальнице, внутри, вдоль ее стен расписанных сценами было славы империи, стояли в два ряда мраморные саркофаги, в которые век назад свезли со всей империи останки сорока восьми императоров. Сколько было их за шесть сот лет. Даже у императора Штефа, который триста двадцать лет назад погиб в бою в верховьях зимнего Данубия, провалившись в доспехах под лед, имелся здесь кенотаф. Крышка каждого саркофага было выполнена в виде лежащего в полный рост на одре покойного императора. Им всем придали портретное сходство с помощью снятых посмертно гипсовых масок, и одели в соответствии с модой их времени в бронзовые рыцарские доспехи или каменные мундиры. Перед усыпальницей электоры спешились и подняли на плечи гроб. Впереди них, стуча золоченым посохом по каменным плитам, шел церемониймейстер императорского двора. В воротах усыпальницы их встретил караул из дюжины императорских гвардейцев под командованием лейтенанта.

Просмотров: 6

— Тогда мне ничего не остается, как действительно взять под опёку этого сиротку, который как я помню к тому же мой прямой вассал. Это моя обязанность как сюзерена.

Просмотров: 6

— Боюсь даже подсчитать, сколько будет небоевых потерь из-за поломок. Посадить же на коробочку больше десяти человек у меня не получится. Десяток — то уже тонна лишнего веса. А если пешком гнать, то пять-шесть километров в час, это шестнадцать часов марша, ваши превосходительства. А после в бой сразу гнать бойца?… Много он нам навоюет? Голая техника может днем идти со скоростью первой машины в двадцать пять километров в час. Ночью такой темп водители не выдержат. Да еще в колонне. Берите десять кэмэ в час как реальную скорость.

Просмотров: 6

— Молодец, мичман, хорошо взлетел. Который полет? — Двадцать девятый сегодня будет, командир.

Просмотров: 5

— Красавец, бронемастер, подполковник уже, — кивнул он на мои погоны рецкой гвардии.

Просмотров: 7