— Хороший ты фотохудожник, Данко. Но вот нет у тебя полета мысли… — заметил я.
— Понятно. «Нам только день простоять да ночь продержаться». Что с манифестом, экселенц? — спросил я о главном. Все что я пока услышал, шло по констпирологической практике контр-переворота, а не привлечении на свою сторону широких народных масс. Молас опрокинул вслед за императором рюмку старки, вытер ладонью усы и ответил.
— Может совсем и не при делах тут наш компаньон. Он же из Будвица не вызалает и ничем кроме своих железок не интересуется. Войсковая колонна уже пролязгала мимо нас и мы снова залезли в аэросани ее догонять.
— Тебе большой привет от Маары. На следующий день все офицеры-воздухоплаватели теснились у меня в ангаре. Ощупали все что можно. Спорили до хрипоты с моими инженерами-авиастроителями. Сравнивали плюсы и минусы воздухоплавания и авиации, представленной пока что двумя аэропланами из которых один калека, а второй вообще не готов. Показывал им фотографии подлетов над аэродромом. Журнал испытаний с подписями всех свидетелей. Только Плотто не пришел. Обиделся на меня. Мне об этом Шибз рассказал. Он притащил свой фотоаппарат и снимал меня в разных ракурсах на фоне первого прототипа самолета, который для этого выкатили под солнышко. Он внешне больше смотрелся карикатурой на самолет, если не знать что он уже отрывался от земли.
— Поэтому вашу трубу и приняли на вооружение. Кстати концерн «Лозе» включился в эту программу, только в калибре сто миллиметров.