– Ну раз ты уже шутишь, то еще не все потеряно, – усмехнулся кантабрийский инфант.
Принесли кусок свинины утреннего убоя с большим слоем спинного сала, которое я самолично срезал, порубил на куски и бросил вытапливаться на сковороду.
Потом собирали по Уррюни и Сибуру весь гужевой транспорт, до какого только могли дотянуться.
Потом она поставила у дверей бани часового с наказом никого к двери не подпускать. И не дай господь – впустить внутрь.
И вот эта бомбарда и жахнула, введя всех в тронном зале в ступор.
У кастильца болталась на вышитой золотом перевязи длинная рапира. Эта шикарная перевязь мне напомнила сцену знакомства д’Артаньяна с Портосом. Так и подмывало заглянуть графу под плащ, чтобы увидеть там простую кожу. Но, узрев его побледневшую рожу и колючие глаза, отказался от этого намерения. Он и так сейчас на взводе, после того как вчера увидел, на что способна елмань от хорошего арабского кузнеца, разрубающая человека почти пополам.