– Я просто пассажир и не имел никакого отношения к грузу. Но я еще и слуга Церкви Святого Круга, а вы ее собственность. Так что мой долг – о вас заботиться.
Вода была не слишком приятная на вкус, и разного мелкого мусора в ней хватало, но это уже куда лучше, чем та омерзительная бурда, которую приходилось зачерпывать из последней бочки.
– Никогда не жадничай для товарища. Давайте, поторапливайтесь, жуйте быстрее, спать придется на плоту.
– А я думал, что ты все время был моряком. Не представляю тебя без моря.
На этих словах многострадальная доска, наконец, не выдержала, сдалась, с душераздирающим треском повиснув на изогнувшихся гвоздях, которые все еще удерживали ее верхнюю часть. Из открывшейся темной щели высунулась одна рука, затем вторая. Даже в слабом и дерганом свете раскачивающегося на веревке фонаря было видно, что человеческими их назвать язык не поднимется. Слишком тонкие пальцы, будто сморщившаяся кожа присохла к костям, уродливо разбухшие суставы и, самое главное, ногти. Дико разросшиеся, толстые, опасно острые на концах. Больше походят на звериные когти.
Трой найдет то, что купит свободу. Он не собирается годами вкалывать на тех, кто лишил его памяти.