– Сказала же – без меня, – повторила с нажимом, и здоровяк не стал настаивать.
– Ничего не видно, слишком темно, но я не расслышал шум воды, которая должна литься в трюм. Скорее всего пробоина выше ватерлинии, а может, ее вообще нет, нос у барка крепкий. Но все равно должны разойтись доски обшивки, это понятно по деформации форштевня, его верхнюю часть вдавило в сторону, будто свернутый кулаком нос. Если усилится волнение, нас начнет заливать. Да нас и так заливает, вы же сами знаете. И еще кое-что – от такого удара старая течь должна усилиться, и к ней в придачу наверняка появились новые.
Ночь тянется бесконечно. Да когда же она уже закончится, нет сил бороться с сонливостью.
– Ногти поломаешь расцарапывать, Веснушка!
– То есть ты не знаешь, что держишь в руке душу призрачного жнеца?
Плот попал на участок, где течение особенно сильное. Работая веками и тысячелетиями, оно вылизало свои дороги от скалистых препятствий, куда ни глянь – тянется ровная гладь. Но кто знает, что ждет впереди? Вот-вот внесет в пролив между островов, дальше видимости нет, за очередным мысом может оказаться каменная западня. На такой скорости весла не очень-то спасут. По всему видать, что наступила главная фаза прилива, остается немного продержаться до момента его затухания, а затем переждать отлив, как делали вчера.