С этими словами священник поднялся и, шаркая втрое пуще прежнего, направился к алтарю. Тяжело присел за ним, вздыхая и охая, начал там в чем-то копаться. Звякнуло стекло, затем по церкви разнеслось отчетливое бульканье. Старик склонился еще ниже, так, что Трой теперь мог видеть лишь его макушку, но это продолжалось недолго. Распрямился, вытер рот рукавом, направился обратно.
Утолив жажду, Трой сменил воду во фляжке, перебрался на другой берег, миновал недолгий пологий подъем, остановился перед спуском, вздохнул. Худшие его опасения сбылись: далее и правда расстилается хорошо знакомая лишайниковая долина. Нет, неправильно – не лишайниковая. Перед ним самый настоящий лишай, распухший и омерзительно гнойный.
– Я все о всех помню. И ты меня удивляешь.
– Последние три дня я использовал лодку и вашу деревню разглядел с моря. Церковь хорошо заметна, направился прямиком к ней.
– Не знаю, но в судовом журнале все последние дни писали, что он с юга, иногда с юго-востока.
– Мне будто память отшибло. Наверное, еще в себя не пришел, я тоже в ящике сидел, в голове до сих пор звенит и пусто.