– Да. Этого хотят все. Теперь он нужен, ему объяснят, как плохо в деревне без мага, а на меня, убогого да головой скорбного колдуна, надежды нет. То ли помогу, то ли убивать начну вдруг, как сейчас. Вот и будет он защищать деревню от меня. А попутно и от залетных бандитов.
Уловив вкусный запах, остановился – в сотне шагов из фургончика торговали пирожками. Рядом в древней «японке» сидели двое охранников, лениво поглядывая по сторонам. Еще одна загадка времени – почему-то у магов считалось неприличным нарушать торговлю едой. Если бы тут спекулировали в обход карточек мукой, то рано или поздно пришел бы какой-нибудь игрун и попытался получить свое «законное», но нападать на пирожника – это дурной тон, не по понятиям. И понятия эти что здесь, что в Питере, куда занесло как-то раз, сходные. Не настолько жестко, как «нефтяное перемирие», но все-таки старались соблюдать. Понять, откуда это пошло, мне не удалось, наверное, отголосок несытого житья в центральных районах.
– Умывальник вон там, за печкой. Там, в комнате, кровать. Эта – моя. Иди спать…
Под отсутствующую ножку старого кресла подсунул пачку толстых журналов, опробовал. Уютно.
Додумать я не успел, неугомонная парочка уже возвращалась. Подскочив, Дара выложила бусины прямо на землю, окружила разрезанной ниткой. Шариков стало меньше, видимо, остальные рассыпались.
– Алла, красавица, разговор есть. – Я прикрыл дверцу в соседнюю комнату с курьерами. – Помнишь, ты собирала большой набор для этих чокнутых, «выживанцев»?