Я смотрела на языки пламени, пожиравшие поленья, и мечтала умереть. Это ведь несложно: пойти, задвинуть заглушку дымохода, засунуть голову в печь и просто ждать. В замке столько комнат, какая-нибудь да будет пустовать, получаса мне хватит, может, даже меньше. И всё кончится: унижение, стыд, боль…
— Торха? — норн удивлённо вскинул брови и скривился. — Кто дал тебе право разгуливать по городу в неположенной одежде, будто свободная?
Сердце сжалось от страха, когда вновь увидела очертания Восточного архипелага и острова Неро, но, заметив моё волнение, норн заверил, что мне ничего не грозит.
Спала одна, потому что близость перестала приносить удовольствие: боялась за ребёнка. Стоило почувствовать хоть малейший намёк на желание норна, как под надуманным предлогом отпрашивалась. Один раз даже позволила себе дерзость: открыто заявила, что не хочу.
Какой соблазн! Одна, с кошельком, полным серебрушек и цейхов, в одежде, скрывающей рабий браслет, без охраны — вся она дружно пила эль у барной стойки.
Увидела его только на следующий вечер, когда, более-менее оправившись от потрясения, понемногу приступила к своим обязанностям — застелила хозяину постель.