На вопрос, кто он мне, солгала — муж. Зато никаких вопросов.
— Не знаю, мой норн, я не знаю его, не разглядел. Видел только, как они с вашей торхой сворачивали на нашу улицу. Он закрывал её от ветра…
— Давид, а, может, её лучше того, а? — второй хыр недобро покосился на меня.
Мне дали пощёчину, обозвали араргской подстилкой, попытаются схватить, но я ударила покушавшегося на меня человека локтем в живот и со всех ног бросилась за помощью.
Радовало, что тошнота терпима и не превращала утро в муку. Ничего, скоро пройдёт.
Вот этого лучше не надо! Но сказать такое норну я, разумеется, не могла. Зато мысленно приготовилась к тому, что меня четвертуют вместе с покойниками.