— Чего? — рука замерла на ремне, не расстегнув его. — На этот раз чистую правду, без всяких: «я заснула и не слышала».
Они направлялись к нам, и я непроизвольно зажмурилась, чтобы не видеть лица несчастной.
Его руки снова скользнули на мою талию, начали ласкать. Губы не отставали, то замирая в долгих поцелуях, то скользя, слегка касаясь.
Всё было так хорошо. Я расслабилась, уже ощущала приятное тепло, предвкушала удовольствие. Но…
Все смеются, потешаются надо мной, а мне горько.
— Я поступил опрометчиво. Будете видеться только здесь и нигде больше. Рагнару нужна мать — ты. Иалей, я признал ошибки, обещал вести себя иначе — чего же ещё?