Мы забрались в самый дальний угол подвала, за мешки с картофелем, и, тесно прижавшись к другу, дрожа в кромешной тьме, молились, чтобы беда прошла стороной.
Не видя лица, я не знала, шутит он или нет, поэтому не стала испытывать судьбу.
— Спасибо, хозяин. Но оно бы лучше подошло госпоже, оттенило её красоту.
Хозяину почтительно кланялись представители местного второго класса, даже некоторые дворяне — значит, не последний человек при дворе. Оказалось, далеко не последний, и не при дворе, а в государстве.
Носилась по замку, как заведённая: казалось, хозяин собирался взять с собой всю обстановку. Но он ограничился малым: одеждой, несколькими ящиками личных вещей, сундуком (что в нём, я не знала) и собственно мной.
Карен, перебинтовала руку, напоила вкусным крепким чаем, явно, не для служанок, без лишних расспросов предложила обработать ранки и ушибы. Конечно, зачем спрашивать, если никто, кроме хозяина, так избить не мог.