Я знаю кеварийцев, они не выдадут. Просто промолчат, не доложат араргским соглядатаям.
Но никто не приходил, только Карен предложила довести меня до комнаты. Я отказалась: боялась туда возвращаться, снова увидеть кинжал, клочки бумаги, осколки стекла, капли крови… Но она настаивала, что необходимо лечь.
Он водрузил на столик коробку конфет, которую до этого прятал в шкафу — как сладкоежка! Я невольно улыбнулась и смутилась, осознав, что только что доела остатки шоколада.
Время на отдых сократилось до предела. Мы с Рагнаром усаживались в уголке; я старалась успокоить малыша, спрятать сына под плащом. Тьёрн делал заказ и сам забирал его. Потом полчаса в тепле, чтобы покормить ребёнка, запастись чем-то впрок, просто погреться — и снова в путь.
Понимай я тогда, куда ведут Наиру, что это не просто бордель, стояла бы до победного, сумела уговорить норна снизойти до помощи несчастной. Но тогда я не знала и понимала лишь то, что хозяин ничего не мог сделать, так как женщина не была его собственность, а преступать закон ради чьей-то игрушки он не собирался.
Сердце трепетало, как крылья голубя, внутри разлилось что-то непонятное, постепенно стекавшее от горла к животу, оставляя после себя мимолётную приятную пустоту.