Где теперь моя мать, что с ней стало, осталась ли она жива, или араргцы убили ее? Иногда смотрела на лицо хозяина — и видела руины пылающего города. Он ведь тоже Наездник, военный, он точно так же убивает людей. В такие минуты я его ненавидела, хотела в кровь расцарапать лицо, но рассудок удерживал от безрассудства. Что я могу против него?
Лёгкий морозец, лёгкий ветерок, веющий прохладой.
Я согласилась, зашла, сказав, что только на пять минут. Выпила чаю (у магов он мгновенно получается), позволила сыну поползать по ковру: его заинтересовал пёстрый рисунок, заставивший забыть о присутствии «чужого дяди».
Я отчаянно брыкалась, даже укусила, но заработала лишь оплеуху, да такую сильную, что свело скулы.
— Вы, наверное, устали, я сейчас. Не слишком удобно, но всё же…
— Шоанез, если тебе что-то нужно, попроси свою торху, а мою оставь в покое. Лей ничего тебе носить не будет. Разве что Мирабель что-то нужно, — он вопросительно посмотрел на супругу.