Один из дворовых хыров подвел к крыльцу холёного гнедого жеребца, другой поспешил придержать стремя.
Щёку обожгла пощёчина, а потом он ударил меня. Потеряв равновесие, упала, пытаясь оправдаться, объяснить, что не издевалась над его чувствами, не получала удовольствия от его мук, искренне сочувствовала, но хозяин не слушал. Удары сыпались одним за другим, всё, что я могла, — закрыть голову руками.
И я рассказала. Отвернувшись, сказала, что мне нравится. И получила то, о чём говорила Сара, несколько минут ощущая себя такой счастливой.
Хозяин без всякого сожаления всадил в неё пулю и брезгливо смахнул носовым платком брызги крови с одежды. Равнодушно переступил через труп и велел записать имена посетителей публичного дома. Те с облегчением вздохнули. Получив разрешение одеться, они по очереди подходили к конторке, оставляли на листке свою фамилию и под конвоем солдат поднимались наверх, чтобы привести себя в порядок и стрелой слететь вниз по лестнице.
— Плохая из тебя актриса, но попытка хорошая. Находчивая девочка! Ну, раз хочешь от моих рук, будет от моих рук.
— Я приготовлю один отвар. Он, конечно, ненадёжен, но лучше, чем ничего. А капли я тебе куплю. Обещаю!