— Дней пять оно тебе не понадобится, так что не трать понапрасну. И бельё можешь обычное носить.
— Нет, я не стану! Пусть лучше с позором вернёт родителям.
Акушерка несколько раз выходила, просила сладкого чаю и, отказываясь что-либо говорить, возвращалась к роженице.
Разумеется, отпустили не одну, но с девчонками у меня хорошие отношения, смогу погулять. Может, и к Тьёрну загляну: подумав, поняла, что такими подарками судьбы не разбрасываются.
Норина Мирабель выглядела уставшей, с резко обозначившимися скулами, поникшими уголками рта, но не плакала. Обернувшись на робкие шаги горничной, попросила чего-нибудь поесть.
Но обошлось, даже не ойкнула, когда мешок, не церемонясь, сбросили на землю. Жить хотела. И боялась. Оправдано — когда мы покидали рынок, заметила подозрительные фигуры, шнырявшие в толпе. Оставалось надеяться, что среди них не было мага-охотника…