Но норн не торопился уходить и удержал ретивого араргца, уже скручивавшего мне руки веревкой. Подойдя вплотную, он коснулся кончиками пальцев моей щеки, приподнял подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. А глаза у него умные, спокойные и теплые. Словно загипнотизированная, я не могла отвести от них взгляда.
Мы разговорились о моей жизни в Арарге и той, что была до рабства. В ответ собеседник поведал кое-что о себе: сын мага и чужестранки, которую тот привёз из одного из походов. Но ни пленной, ни рабыней она не была: отец Тьёрна, батальонный волшебник, спас будущую супругу от серых хищников во время перехода по дружественной стране.
Джованна фыркнула, одарила меня взглядом: «Что-то мне подсказывает, что мы ещё встретимся», попрощалась и ушла.
Если б заметила раньше, я бы спасла его. Я могла его спасти, могла! Обязана была взять с норна слово, что Тьёрн останется жив, что его не станут судить. Но я не сделала этого, самолюбивая дрянь, думавшая только о себе и сыне.
Обняла его, приподняла голову, уложила себе на колени. Судорожно попыталась оторвать полосу от нижней рубашки, чтобы перевязать рану. Получилось не сразу.
— Ну да, не отвел на помост, решил здесь посмотреть, чтобы без подвоха. А она мне коленом….Вообще-то, я тебе ее в подарок хотел купить, ты же любишь таких.