Теперь оставалось сориентироваться и найти рабочий кабинет Тьёрна.
Я равнодушно пожала плечами, стараясь не показывать, что огорчена.
Они сидели рядом, а я напротив, занимаясь чем-нибудь полезным, например, вышивая вензеля на платках. Пальцы мёрзли, игла плохо слушалась, и работа продвигалась медленно.
Понятия не имею, сколько это длилось: потеряла счёт времени, а портьеры в комнате были задёрнуты. Наконец, внезапно, сквозь пелену полусознательного существования, ощутила, что живот пуст, а боль ослабила хватку, убрав клыки от горла растерзанной жертвы.
Я устроилась на волчьей шкуре на полу кареты, в которой ехала норина Фрейя Ирамира альг Багонсор. Она приходилась дальней родственницей хозяину, то ли троюродной, то ли четвероюродной сестрой, которую он опекал в Гридоре. И до Гридора — я слышала обрывки разговоров, из которых следовало, что Фрейя в отрочестве была неравнодушна к кузену и охотно позволяла себя целовать. Теперь же, наверное, заняла место норина Дорраны.
Я радовалась: перестала разрываться между разумом и сердцем. Продлись это ещё месяц — и я бы носила его ребёнка. В том, что забеременела бы, не сомневалась: капли не накапливались в организме, а хозяин был полноценным мужчиной. Раздавленным мужчиной, которого хотелось утешить.