Мы приземлились милях в пяти от города, на околице какой-то крупной деревушки. На местном постоялом дворе нас уже ждали лошади. Вернее, не нас, а норна.
Нет, я не желаю, чтобы он успокаивал меня подобным образом!
На базарной площади продавали десяток хыр обоих полов. Мужчины закованы в колодки и, несмотря на лёгкий мороз, оголены по пояс. Женщины прикованы цепью за ногу к бревну. Все простоволосые и босые. К ним периодически подходили, осматривали зубы, глаза, состояние кожи, интересовались у продавца, что умеют делать. Деал лениво отвечал, жуя табак, и временами одаривал ударами бича тех, кто вздумал плакать или жаловаться на холод. Женщин, правда, били меньше.
На несколько минут воцарилось молчание, потом норн позвонил в колокольчик и приказал найти хыра, которой носил мои покупки в день похода на рынок. Я догадывалась, для чего.
И привёз меня на её место… Судя по всему, впервые здесь с тех пор.
Торху развязали. Прикрывая грудь руками, она стояла на коленях, держа спину прямой — видимо, иначе не могла. Стояла и беззвучно плакала. Волосы мокры от слёз.