— Надевай! Не бог весть, а все же… Да и в Твери сейчас несладко живется.
— Вот твой документ, — сказал Иноненко, протягивая красную корочку. — Смотри, не потеряй.
Теперь лабораторию никто не мог спасти — да и нужно ли спасать? Все прошло, все быльем поросло. Самолюбие Ярополка тешил лишь тот факт, что он, похоже, оказался прав, предупреждая о метафизической опасности покушения на Сталина. Обаяние вождя подчиняло волю даже чрезвычайно крепких людей, и жизнь их становилась похожей на жреческое служение с элементами мазохизма. Да! Было что-то в этих репрессиях и казнях мазохистское, заранее предрешенное.
Хриплый шепот Иноненко заставил Архипа вздрогнуть.
— Что? — вскричал доктор. Глаза его вспыхнули. — Где он? Скорее!
— Благодаря этому жив остался, а не то прихлопнули бы на империалистической войне.