— В десять лет пострадал, правда, не от машины, а, смешно сказать, от фаэтона.
Пару минут ехали молча, потом Конев принялся вдруг рассказывать анекдот про Чемберлена — длинно, не смешно. Архип невнимательно слушал и все думал о Сталине.
— Нет, благодарю, — грубовато отрезал Архип, собираясь в дальнейшем жестко придерживаться инструкции.
Снялась с потолка муха и, жужжа, принялась кружить по комнате. Архип пытался понять по жужжанию, в каком конце комнаты она сейчас находится и не заметил, как вместо мухи появился Сталин. Он сидел на террасе, на скамеечке у длинного стола, непривычно одетый: мягкие хлопковые штаны, светлый свитер, на голове — шляпа из рисовой соломки. И слова вождь произносил непривычные, обращаясь к кому-то невидимому, говорил о том, что капусту лучше шинковать вдоль, а не поперек, тогда она лучше разваривается и щи получаются наваристее.
Машина заурчала, как кошка, у которой почесали за ухом, медленно выкатилась из гаража и остановилась. Архип сидел в ней ни жив ни мертв, на лбу его показалась испарина.
Максим Петрович тоже засмеялся и, достав из буфета две алюминиевые миски, быстро наложил макарон.