В том, что касается жизни моих родителей, с одной стороны, она осталась прежней. В том смысле, что мама, как и раньше, занималась домом и пекла пироги, а вот отец… В Рестриче он был безымянным мастером, которому позволялось делать огранку и какие-то простейшие вещи, а здесь, в Керне, превратился в одного из самых уважаемых и востребованных ювелиров.
Но это так, незначительная мелочь. Красная кожа и в кровь исцарапанное лицо – вот что важней. И взгляд! Безумный, совершенно стеклянный. Добавить к этому взгляду тот факт, что человек не просто стоял на коленях, а ещё и раскачивался, как зачарованная звуками дудочки кобра, и желание позвать лекарей-мозгоправов возникает само собой.
Золотая драконица не ответила, но было в её молчании нечто настолько шкодливое, что я сдалась. Да и какая разница, если я… я…
– Дилия, я сожалею, но принять тебя не могу.
Мать с дочкой заметно побледнели. А спустя миг я узнала-таки ответ на мучивший меня вопрос. Поняла: про возможность развязать язык любому заговорщицы знали, просто были убеждены, что уж кого, а их не тронут точно.