Это была наглость! Причём махровая! Потому что теперь, после уже данного согласия, ни эльфы, ни император возразить не могли. И, несмотря на то, что Роналкор – друг, мне стало жутковато, но…
Герцог Кернский нахмурился. Мы с Верноном тоже.
Выкорчевать этот камень? Уничтожить? Допустим, это возможно. Но что изменится? Жизнь людей станет лучше? Что, в самом деле?
Дантос что-то шепнул Жакару на ухо, и оба удалились. А через четверть часа, буквально сразу после возвращения Дантоса, в гостиную вошел Натар.
А Дантос приподнимается и стучит в стенку, подавая знак Чинитону. Потом бросает на меня пристальный взгляд и недовольно хмурится, когда я тянусь, открываю дверцу и, подобрав юбки, выбираюсь наружу.
– Да, они аристократки, а преступление, по факту, не свершилось. Но снисхождения от императорского суда не будет. Никогда!