— Сам не видишь? Теперь привидением работаю. На полставки. Пугаю тебя и действую мужу на нервы, немым укором являясь ему по ночам. Думаешь, меня это радует?
— С каких это пор ты интересуешься оружием? — с нескрываемым подозрением осведомился Йерж, следя за тем, как я вытаскиваю спицу из стены и прячу ее в специальный кармашек на предплечье. — Что-то я не замечал за тобой любви к колюще-режущим игрушкам.
— А ты почему стал человеком? — удивилась я, обнаружив под слизью не лохматого волка, а обыкновенного двуногого.
Наконец ведьма выплеснула свое негодование и остановилась, чтобы перевести дух. В этот момент ее взгляд упал на меня и прижавшегося к стене ангела, на мгновение став более осмысленным. А затем она одним гигантским прыжком оказалась рядом и с рыком накинулась на Мартина.
— Жаль, — огорченно вздохнула я, оставляя книгу в покое. — Но все равно спасибо. Вторая-то книга еще осталась?
Дерево тряхнуло ветками, словно сбрасывая покрывало, и только тогда непонятая защита окончательно рухнула, позволив нам как следует рассмотреть «злодея». Конопля оказалась огромной — ее центральный ствол почти не уступал в обхвате старейшим деревьям в Дубовой аллее. Наверху он расходился в стороны тремя одинаково толстыми ветками. А густо усыпавшие их листья, не утратив привычной формы, заметно увеличились в размерах, стали гораздо более жесткими и острыми на кончиках. Гибкие щупальца начинали расти из средней части ствола и спускались до самой земли, имитируя воздушные корни. А чуть выше в коре виднелась вертикальная щель примерно в локоть длиной, которая прямо на наших глазах приоткрылась, выдохнула в воздух целое облако мельчайших пылинок, от которых закашлялись волки, и, завибрировав, породила совершенно невообразимый звук, который отдаленно напоминал звериное урчание.