— Человек благородного звания может бросить вызов представителю низшего сословия, — продолжил Ренки, с трудом заставляя свой голос звучать спокойно, — испросив на то разрешение своего сеньора либо воинского начальника. Но зачем тебе марать свой клинок? Можно подать в суд. Кажется, за подобное оскорбление полагается пятьдесят плетей.
— Только это не было поединком, скорее — ночной дракой на большой дороге, и я его не заколол, а кулаком по затылку ударил… Поединок на шпагах я этому бандиту, если честно, проиграл вчистую.
— О боги! — содрогнулся оу Заршаа, видимо тоже представив эту картину. — Но что же делать?
Подойти впритык к вражескому борту. Перерубить несколько канатов, выбить клинья — и мачта, переламываясь где-то в нижней трети, падает, цепляясь за вражеский такелаж. Матросы прыгают с брандеров в море. И спустя несколько минут острые огненные языки вгрызаются во вражеский корабль. А потом борт великана начинает бешено лизать высокое, какого-то ненатурально яркого оттенка пламя. И жуткая, неестественная вонь расползается над бухтой.
— А может, того… ворота взорвать? — влез в разговор Киншаа и добавил, больше для окружающих: — Ваши милости.