— Ну, как говорят у меня на родине, на богов надейся, а сам не плошай. Итак, почтенный Каас, вы жить хотите?
Даже трудно было поверить, что каждым бортом они могли дать залп, превышающий по количеству стволов всю артиллерию, что была у тооредаанцев на том, памятном для Ренки, первом его сражении в Зарданской пустыне, а потом развернуться и дать второй залп. Если не удастся подкрасться к ним незаметно, град ядер просто размечет по поверхности океана их жалкие, набитые пропитанной какой-то гадостью соломой и заставленные бочонками с порохом суденышки. Скорее всего, даже трупов не найдут.
Но было поздно. Маневра самого первого брандера Ренки в темноте не разглядел. Зато прекрасно разглядел яркую вспышку и услышал грохот взрыва. А потом внезапно взметнувшееся вверх по борту кредонца пламя осветило ночь и позволило разглядеть действия остальных корабликов.
— Увидите и вы часа через три, — пробурчал адмирал. — А пока извольте, судари, сойти с мостика. Мне надо заняться делом.
— Гм… — усмехнулся Готор, подходя к столу и опускаясь на указанный ему стул. — Тогда почему я чувствую себя главным блюдом?
После этого те же сильные руки подхватили Ренки и, усадив его на грубый стул, плотно примотали к спинке веревками. Светящий в глаза фонарь был подвешен к потолочной балке помещения, напоминающего обеденный зал харчевни. Напротив себя пленник увидел давешнего дворецкого, который теперь уже не выглядел столь же благообразно и безобидно. Может, причиной тому было изменившееся выражение глаз, а может — шпага, раньше принадлежавшая Ренки, которую «дворецкий» вертел в руках.