Говорить Греве, что никакого письма он еще не получал, поручик не стал. Поначалу просто не успел, а потом уже не было никакого смысла. Вера в своего начальника столь явно успокаивала и придавала сил Валентину Ивановичу, что разочаровывать его было бы грубейшей ошибкой.
– Это совсем легко устроить, прошу следовать за мной.
В несколько быстрых движений князь произвел неполную разборку, выкладывая все детали «орла» на маленький овальный столик.
А сам в это время вспоминал, как ругался, пересчитывая нападавших, как раздумывал, куда удобнее отступать в случае чего, убитых дозорных… По совести, если кто и заслужил Георгиевское оружие, так это они – не отступили и держались до последнего патрона.
На улице когда он махнул извозчику рукой, то едва не свалился наземь – до того вся эта сбруя ограничивала движения. Зато теперь его не отличить от обычного толстяка-путешественника: пухлый саквояж в одной руке, кофр – в другой, неплохая, но уже потрепанная одежда и походка беременной утки.
– Ну-ка выходь, глянем, каков ты свой! Ага, Панько. Его благородие где?