Не успел он так сказать, как из рассветных осенних сумерек послышался голос молодого парнишки — санитара Митьки: — Сергея Александровича, не видели?!
"Чтобы не дать погибнуть империи надо идти на жертвы, пусть даже это будет мальчик. Сначала я принес в жертву своих сыновей, теперь очередь за Романовым".
— Слушаюсь, господин ротмистр! Гм! Только народ там собрался…. Как бы чего не вышло!
Пашутин сначала произнес свой вопрос на русском языке, потом перевел его на немецкий язык.
Резким движением он выдернул револьвер из кармана, но направить уже не успел. Грохнул выстрел, и его правое плечо обожгло словно огнем. Боль на какие‑то мгновения смяла его сознание, заставив невольно вскрикнуть и выронить револьвер. Отключившись на несколько секунд от внешнего мира, он даже не видел как Жало, решив воспользоваться моментом, попытался сбежать. Новый выстрел встряхнул Красавчика и он видел, как его подельник, захрипев, рухнул лицом вниз на мокрую, раскисшую землю, усыпанную хвоей. Судорога свело тело в последний раз, после чего хрип резко оборвался.
— Махрицкому скажете: покушение на государя! Он поймет, что надо делать! — и я бросил трубку.