Кузьмич, вытянувшись чуть ли не по — военному, только укоризненно посмотрел вслед прошедшей мимо него женщине.
Не обращая внимания на его нытье, откинул крышку и сразу увидел две банковские запечатанные упаковки бумажных купюр, номинал каждой составлял 25 рублей. Вытащив их, обнаружил на ее дне около десятка золотых монет, после чего повернулся к Боткину.
— Мой пример вам ничего не даст. К тому же второй раз я недолго на фронте продержался. Получил пулю в грудь и вернулся обратно. Он добровольцем пошел?
Я повернулся к священнику. Узкоплечий, среднего роста, со спокойными и добрыми глазами, он никак не походил на осанистых и важных попов с лоснящимися физиономиями, которых мне уже немало пришлось видеть за это время.
— Ты откуда такая выискалась?! — резко и зло оборвала ее, болезненно — худая с запавшими глазами, женщина, одетая в длинную черную юбку и домашней вязки растянутую кофту. — Своих нарожай, тогда и командуй!
— Полиция. Разрешите войти, господин Богуславский? — спросил меня на ломаном русском языке полный мужчина в твидовом пальто.