Мы с кузеном Севой на Финском заливе. Сева – сын брата моей матери: в детстве это объяснение родства для меня звучало ужас как сложно. Я и сейчас произношу это не без сбоев. Кузен – уже, конечно, полегче, но лучше всего – Сева. У Севиных родителей в Куоккале дом.
В его глазах появляется слабое удивление.
Я не знаю, как точно называется эта техника – допускаю, что рисунок углем. Тем, что мягче карандаша.
Красиво, хотя и не слишком убедительно. Что называется – да обоих и накажи…
– Когда подводишь руку сзади, она не видит.
Так вот, по словам Тюрина, предпринимателя, заехал он сегодня в Питер, и захотелось ему вечером устроить фейерверк – внезапно, без подготовки. Спросил, не обижаемся ли, что он как снег на голову – незнакомый, по сути, человек. Незнакомый, согласился Платоша, но не обижаемся. Жизнь, сказал Тюрин, должна быть непринужденной: захотелось фейерверка именно сегодня и именно на Елагином – значит, будет фейерверк. Его бы слова да в уши того бомжа, что роется в нашей помойке. Тот просто не знает, какой должна быть жизнь, иначе устроил бы фейерверк на Елагином.