– Какое главное открытие вы сделали в лагере?
– Если нащупают, – хихикнул Зарецкий, – скажу: писька. Я ведь не помногу выношу, только чтобы вечером покушать.
Так учетчица и записала – слюнявя карандаш, здесь же, на одном из щитов, на трепещущем листке. Карандаш ее был химическим, губы и язык – фиолетовыми. Волосы прихвачены косынкой, золотые под красным. С самого утра светило солнце. Случаются события совершенно незначительные, а вот запоминаются же отчего-то.
– Если я правильно понимаю, несмотря на все успехи науки, оживить при разморозке не удалось никого?
Я нарочно спросил это по дороге, чтобы ничего не выяснять у маминой могилы. Когда-то мама запрещала мне говорить о присутствующих в третьем лице, а она там как-никак присутствовала. Была бы в моих вопросах какая-то неловкость…
– Иди бестрепетно, – звучит повторное указание Терентия Осиповича.