Сверкающий занавес оказался широким, почти полметра толщиной. На некоторых стекляшках были такие сколы, что неосторожный человек мог порезаться от одного прикосновения. На Тейта бусины не реагировали, а ко мне настороженно поворачивались остриями.
— Тебя‑то, надеюсь, пустят? — поинтересовалась я осторожно.
Впрочем, скоро стало не до дурацких мысленных картинок.
Забавно, что до сих пор ко мне обращались только на «ты простое».
На полголовы выше Тейта, стройная, в строгом темно — сером костюме, она немного напоминала тетю Глэм восточным разрезом глаз и чувственными губами. Даже мысленный фон казался отдаленно знакомым… или где‑то мы уже сталкивались? Единственное серьезное различие — папина сестра никогда не стригла волосы настолько коротко, оставляя только серебристый ежик. Из‑за прически сильно выделялись скулы. Глаза Аринга так густо обводила синим, что верхние веки выглядели опухшими, а светло — серая радужка становилась голубоватой.
— Да уж… Кстати, откуда у Тейта такое крылатое чудо?