Почему‑то мой ответ показался нам обоим жутко смешным. Я хохотала, как сумасшедшая, свернувшись в клубок, вжавшись лицом в повлажневшую, заляпанную кровью ткань. Белые одежды, которые одолжила мне Лиора, стали красными, как драгоценные костюмы, в которые норовил облачить меня мастер, рыжий… да все вокруг, с самого начала. Точно знали, что дело кончится этим.
Здешние маги не пытались разложить воплощенную модель на составляющие и ни о каких частицах не слышали. Зато использовали для создания своих иллюзий какое‑то загадочное поле, к которому у меня доступа не было. Что‑то вроде второго слоя реальности. Маронг даже разрешил взглянуть на него своими глазами, через телепатию.
— Что? — встрепенулся рыжий, как только я сжалась в комок, стиснув зубы. — Тебе плохо?
На какую‑то долю секунды взгляд у Ригуми Шаа стал испепеляющим.
У меня за плечом нечто открыло глаза, пронзая взглядом белую пустоту. И в ней — очень медленно и слабо — начал отпечатываться реальный мир. Сизым туманом, тенью, намеком на движение.
— Шаа — кан, — наклонилась я, глядя на мастера; Шекки заложил вираж и спустился ниже, словно реагируя на невысказанное желание. — Аламати и Пайн могли учиться у одного мастера?